Белые верлибры

 

 

 

 

Подошёл кто-то белый

с лицом клоуна

и спрашивал странные

и глубокие вещи.

Зима затянулась.

 

 

 

”Ах, ну, отчего же белый?”-

Возразила дама,

затягивая на шее

удавку жемчужных бус.

 

 

 

 

”Утро режет глаза.

Притворяюсь беспечною, спящей.

Протянуть этот миг, протянуть

до удара открывшихся окон и глаз

в электрический мир. А пока...

белый звук осторожного солнца,

по шершавой стене стекающий.”

 

 

 

 

Не видящий белых кораблей

не может плыть.

Одна лишь белая канитель

качает на ветру

быстроходные вихри речного тумана.

 

 

Маятник.

Рисование дуг и спиралей,

белые клубки,

зависающих в воздухе мыслей.

Относительность.

Предположение.

Белый лист бумаги.

 

 

 

И плач родившегося.

Опять, уже в который раз,

этот плач родившегося

в Белое Воскресенье.

 

 

 

 

Младенец

разрывает своим криком

тишину вечной парадоксальности.

Он, мудрый, ищет белого забвения,

касаясь ресницами яви.

Меняя, формирует пространство

неумелыми движениями,

и дыханием своим

отогревает округлые формы

улыбчивых возможностей.

 

 

 

Белый шёпот между белыми деревьями

от мучного воздуха Луны.

И – опять тишина кромешная.

 

 

 

Белые угли бывают в зазеркалье.

Также белые пантеры

там избегают встречи

с долгими взглядами

белых небес.

 

 

 

У белой коровы были

совсем голубые глаза

и рог от Луны опаловой.

И, знаешь, она была

беременна летней грозой.

 

 

 

Белый? – как сон,

который ты хочешь увидеть.

Белый? – как зверь,

роскошное чудовище,

ползущее в закоулки памяти,

тормошащее самые интимные чувства.

Белый -  это свет.

И тот, и этот.

И, главное, он ничего не отрицает.