воскресенье, 21 декабря 2014 г.


Ничего, кроме шёпотов за спиной,
ничего, кроме снега под каблуками.
Старый ясень дремлет,укрывшись тьмой,
и восхода преданно ждёт часами.
Только тонкий звон да метели пыль,
по коре хрустящей змеятся руны,
заискрится инеем иггдрасиль
и стряхнёт ночную свою угрюмость.
И тогда пожар золотой волны
ослепит леса, и под снегом-снегом
плотных туч капелью растают сны,
повинуясь ранней весны набегам.

воскресенье, 9 ноября 2014 г.

о чём я думаю в самайн...
о своём любимом ДЕДУШКЕ, он был для меня всем. (и есть!)
о том, какие он жарил пирожки, какие гладиолусы подарил мне на мои 5 лет...

о маме - тёплом, прекрасном, безалаберном существе... о чуде под названием театр, которое она мне подарила...
о дочке - гордость моя до слёз!
о муже - симбиоз такой, что дышать темно друг без друга

и о любимых вещах, ощущениях...
Гендель
Уайлд
Шишкин
шоколад (хорошее продолжение! главное, "логичное" )
акт написания животрепещущего текста или стиха (интересно: после шоколада...)
Блок
Паваротти
Дебюсси
шампанское
Мандельштам
Чёрное море, Гурзуф
Нотр Дам де Пари
любая паршивая погода в Питере
старое еврейское кладбище в Праге
моя собака!!!
мои уютные пижамы (ну, почему народ на улицу в пижаме не ходит...)
Катька, Наташка, Ленка - они здесь, и они знают...
"Жар-Птица" Стравинского
Сестрорецкий Разлив и развод с первым мужем (на пике счастья!!! пик инкарнации, может, не последний...)
мои мишки (дитём помру)
полевые цветы
каменистые пустыни
мифы и легенды всех времён и народов
горы
сосны
сердолики. можно много.
мир коралловых рифов

ВОТ, ЧЕМ ЧЕЛОВЕК ЗАНИМАЕТСЯ, НА ЧТО ВРЕМЯ ТРАТИТ? - отдыхает человек, звучит "Море" Дебюсси.... оно само звучит, я не включала...

суббота, 23 августа 2014 г.


То разное, что может щекотать

ладони муравой да муравьями, -

земля, земля, безлюдна благодать

полей, и одиночество касаний –

по пальцам гул, великий тяжкий зной

вливается – и на губах запёкся,

ты слово позабыл, и - медленный запой

в гуденье пчёл, в зиянье чёрном солнца.

И вот – лежишь, иль, может, полетел –

ковыль туманов, бред деревьев сонных –

средь бела дня падение в удел

бездонной ночи и цикад стозвонных.

Ковш перевёрнут, небо, ветер, свист,

- отдельны блики звёзд, стекла, цветов ли,

над купами твой ярый взор горист,

на глубине – что обморок медовый

забыл, растаял… Зеркало светил –

монета лета, звонкий перевёртыш,

глядишь – и жребием в руке застыл,

песками времени истёртый.

вторник, 22 июля 2014 г.


Несколько слов в журнале "Эмигрантская лира" 2014:


Надежда Жандр – поэт масштабного образа, в творчестве которого ярко проявлено эпическое начало. Её стихи несут в себе балладный характер, действие разворачивается в непредсказуемом направлении, а нервно-тревожная интонация её напористой стихотворной речи держит читателя в состоянии непрерывного напряжения: он, читатель, вовлечён в процесс осмысления и сопереживания неожиданных поворотов поэтического сюжета.
 
Даниил Чкония
Посвящение Владимира Пучкова:

Я говорю, и речь моя темна,
И воздух ослепительно прохладен,
Среди листвы, сырых небесных впадин,
Внимательная смотрит тишина!

Я на миру среди людей один!
И мне дороже воздуха и славы
Твоих стихов запутанные травы
Ночных созвучий жгучий клавесин!

И это жизнь и все, к чему живу,
К чему душою молча припадаю,
И говорю, как будто пропадаю,
И с головою ухожу в молву!

воскресенье, 29 июня 2014 г.

Вдох... выдох... новение...


… И тайною станет явное,

и музыка снов безмолвия

застынет радугой ночи,

и новое, стародавнее,

лиловое море-молния

золой голубиный почерк,

на мокром песке – горением,

спиралями-каруселями

на небе растопит-топит…

рассыплется поколенное,

льняное, тминное семенье…

по крышам – поклёв да топот.

суббота, 24 мая 2014 г.


Эпистолярные изыски окупаются

волной недоверия,

вот и ходишь по пляжу обнажённых душ

с бездонным пылесосом,

который втягивает время,

а небо капает чернильными слезами

на белую, раскалённую от солнца гладь

мирового такого океана.

На глубине - пузырики солёного шампанского,

что кот наплакал,

на берегу – не сосны, но пальмы для осляти,

которого седок давно покинул.

 

… А близость хороша со снотворным,

а взгляды – не ужа… не ужалят,

а клоны хорошо защищают…

Так пишем? – Пишем, лепим, рисуем!

Оранжевый верблюд, апельсины…

Принцесса сказки Гоцци водицы

у океана просит – напиться…

 

Волной недоверия окупаются…

эпистолярные изыски…

суббота, 3 мая 2014 г.




Предметы в полночь. Гибкое пространство.
Хрустальной табакерки тихий звон
и таинство. И камерность. Жеманство
левкоев кремовых. Вступает Оберон

в свои права. Дыхание Эола
и медленный, как омут, небосвод
вращается, роняя звёзды долу,
даруя свет. Таинственный полёт

Ночного мотылька среди созвездий.
Бриз лёгкой ткани крыл и тонкий мир
интимной близости, небезопасных лезвий.
Dormir. La nuit. Dormir.



Лиловым сумраком приходит ночь неслышно,
серпом из золота вуаль свою прорежет
и лёгкой тьмой укроет небо. Пышный
букет из астр. И холодность, и свежесть.

осколки льда разбросаны по полю,
играют колкою алмазной гранью,
улыбки-диезы, ломкие бемоли,
далёких звёзд цветенье и сгоранье.

...

На синих неводах запутался мой локон.
Лети, мой лёгкий и душистый хмель,
из дома радости, полуоткрытых окон
на облаков воздушную постель.

Там тихо спят ночные херувимы
и солнца теплится лучистая печать,
в холодной сини, поднебесной сини
улыбку лёгкую зари я буду ждать.

И голубой восторг в моей судьбе,
и золотой – цвет истинного знанья,
и серебра потоки – созиданье
небес любви – всё отдаю Тебе!

Ни слова о былом – я не ревную.
Сиреневый – блаженство и покой,
лиловый, белый, снова золотой,
восход светил, объятья, поцелуи...

И соткана лукавая рука
нежнее облака – в нежнейшее пространство,
моя печаль, моё непостоянство,
моя неразделённая тоска –

всё в прошлом. И – ни слова о былом!
Забудь, прости... Горит ночное древо.
Дневные радости, немолчные напевы
уносят всё, что серым было сном.

суббота, 26 апреля 2014 г.

«Ужасный век, ужасные сердца»
А.С. Пушкин

«Как молодой повеса ждёт свиданья
с какой-нибудь развратницей лукавой
иль дурой, им обманутой, так я...»
Я прихотлив, и зрелища иного
не надо мне. Знаком я много лет

с самим собой, безудержно любимым.
Я – милое уродство, я – родство
материи, столь жадно мне желанной
и духа первородных наслаждений,
с рождения от Господа мне данных.
С тех давних пор питаю сам к себе
я дивную, порочащую страсть,
но никогда не разожму объятий.
Я сам – анатомический театр.
И вот: стою. Вот мой грудной корсет,
а плоть моя – натянутое платье,
так, если близко посмотреть,
из радужных чешуек
и ворса шелковистого. Люблю!...
я сам себя. И сам себя лелею.
Куда как мягко, наземь если лечь,
мне тело обеспечивает ложе,
на досках даже. Я такой живой!
И кровь моя, темнея, согревает
Она несёт в себе остатки пищи,
отбросы липких кровяных телец,
венозная, тяжёлая и злая,
познавшая все тайны естества,
она стократ дороже мне взрывной
и дикой удали артериальной.
И отпечаток печени хранят
вишнёвые тяжёлые глаза,
налитые таким свинцом и влагой,
как винное горячее питьё.
Я здесь! Я сам с собой всегда-всегда!
Я, как любовник, с телом не расстанусь,
хочу себя я вечно видеть, слышать,
воспринимать... Я царствую собой!
И стану я считать удары пульса,
тугие, животворные толчки
и кванты поршневых твоих механик,
о, Господи! Откуда эта власть?!
Сам над собой я трепещу истомно,
рассматривая пальцы этих ног,
и нечто беззащитное такое,
и жалость к оттопыренным ступням
вдруг проникает в душу, и органно
рыдания мне сотрясают грудь.
В слезах познал я смысл соединенья
себя с собою, Бога и Земли,
И вот: лечу душой себе на встречу
на этом празднике любви, меня во имя!
И распустились веточки цветов
иль мягких водорослей водных в лёгких,
и всё живёт: все трубки и кишки,
и странность, струнность этой нервной ткани,
волокон, сухожилий... Дорогой!
Я, дорогой мне человек, безумец,
страдалец нежный, томный властелин
своих страстей и страж земного клада,
ищу на небе кровное родство.
Лишь только там блаженному отрада.

пятница, 18 апреля 2014 г.


Мы, родившиеся в Питере –

люди оттенков Луны,

цвета фонарей в чёрных водах Невы,

цвета розового туманного восхода.

Мы прячемся от гранита в гулких сырых подворотнях,

мы втоптаны в этот гранит,

выстроены, зажаты колоннами и рострумами летучих кораблей...

Или же мы - медузы, наколотые на шпили?

Наши лёгкие – острова: Елагин, Аптекарский, Каменный…

Наша кровь – водица, а вены – каналы,

по которым катерки развозят чудаковатых туристов:

они не знают, что город лишили бивней неохватных тополей,

их аллергичного зимнего пуха.

Они не знают, что белые ночи бывают только в Питере

и больше нигде на Земле.

В толпе наше уединение, прибежище – Эрмитаж,

а сны… наши сны кафедральны

на хорах да на галёрках старинных концертных залов.

Мы – город высокомерных эстетов,

малахольных пасынков российских,

коих не одолеет никогда никакая Москва.

пятница, 4 апреля 2014 г.

А помнишь, Ленка, наши «заплывы» в «Лягушатник»
вместе со Славой КПСС? – нет, вместо лекций…
А походы в Эрмитаж на каблуках? – улыбка…

Я ведь родом…
из заросшей полынью-лебедой Новой Голландии -
наклонились её тополя, чтоб вода могла коснуться их рук.
Я - тень в зеркалах театра, где родилась,
я – запах обивочной пыли, провал оркестровой ямы,
бег по дуге под сценой за голосом Калафа-Лучиано

за его большим белым платком –
голубкой испуганного Оззи.
Я – сон выцветшего неба над заливом
и плач моросящего дождика из глаз Глазунова,
из его неизбывного кича.
Я - из времени лохматых клоунов, играющих «в рок»,
из ложи присяжных в «Богемской рапсодии»,
из Вирджинии венецианской,
где лев Святого Марка
на дешёвой цепочке у Мадонны.
Я – облупившаяся краска скамьи Летнего Сада,
мягкая вафля мороженого,
фонарик пластиковой бутыли в канале,
второй концерт, вторая часть – Рах –
плыву над куполами…

Видишь, и я становлюсь старой.
И много осталось ещё несказанного всего,
несказАнного…

пятница, 21 марта 2014 г.

Ка




Сизиф души да перекат камней,
рукав закатной полосой по лбу морей
 да вихри чувств песчаными бросками
 по животу живой пустыни, по глазам,
где нету слёз, но шёпоты в пещерах.

Куда ты катишь солнце, скарабей,
забыв свой час, и Ка промеж теней
 играет и цветы-улыбки дарит.

Отринь, туман, и маятник-кадило
 качнётся мерно, цепи облаков
 рассеются весеннею капелью,
и станет тишь пастельной – карусели
 для детских снов. Комета – пролетела,
хвостом чудес коснулась век земли.