О МОЕЙ МАМЕ:
Краюшкина Эра
Сергеевна
22.02.1930
Красноуфимск - 09.05.2017 Санкт-Петербург
Эра Сергеевна
Краюшкина – внучка Петра Алексеевича Матронина – продолжатель семейных
музыкальных традиций. Пётр Алексеевич был известен в Нижней Салде, как
организатор хора, регент, дирижёр, скрипач, он приложил много усилий к тому,
чтобы и семья его была музыкальной. Его мечта сбылась.
Эра Сергеевна
родилась в семье Краюшкиных: Сергея Ивановича и Зинаиды Петровны (Матрониной) в
Красноуфимске, где отец её, Сергей Иванович, находился в очередной командировке.
Когда мама, Зинаида Петровна, шла в Роддом, поднималась в гору, ребёнок выпал в
снег. В 12 часов пополудни. Девочка росла крепкой и здоровой на радость
родителям. Часто гостила у деда Петра Алексеевича в Нижней Салде. Дед
«тетёшкался» с внучкой и таскал её на своих могучих плечах (это в 70-то лет!).
В школу Эра пошла
уже в Свердловске, куда семья окончательно перебралась в 1938 году. В начальной
школе училась весьма средне, и особых признаков таланта в ней не наблюдалось. И
тут началась война. Эре было 11 лет. Сергей Иванович очень часто отсутствовал,
он занимался эвакуацией заводов из средней России на Урал. А матери нужна была
помощь: кроме Эры в доме были дети, мал мала меньше: трое братишек. Эра
Сергеевна вспоминает, как рано утром, точнее, ещё ночью, ходила пешком за едой
для детишек – рисовым отваром для грудничка и ещё чем-то, что давали по
карточке. А потом – в школу. А из школы – в военный госпиталь на Первомайской
улице: петь для раненых. Там ей давали белую булочку, и она несла её домой. Тогда
же Зинаида Петровна заболела тифом, и стало совсем тяжело. Семье помогала
сестра Зинаиды Петровны – Анимаиса – без её участия дети пропали бы… Ближе к
концу войны Эра почувствовала тягу к опере и театру. Она часто просилась в
театр, и мама отпускала её. «Я там совершенно не чувствовала голода», -
вспоминает Эра Сергеевна. Такие были времена. А квартал на проспекте Ленина
пестрел новыми лицами, эвакуированными из Москвы и Ленинграда представителями
интеллигенции. Майка П. с братом Азкой гоняли по крышам (Плисецкие), и Элька с
ними. Игорь Ойстрах удирал из дома, чтобы играть с мальчишками в футбол. Там же
жили Панфиловы (семья будущего известного кинорежиссёра), Дольские, Левитаны…
Всех не упомнишь. Это было мощное влияние, толчок в развитии для моей мамы. И тут
произошёл поворот в судьбе Эры: она решила без спросу уйти из обычной школы в
музыкальную десятилетку. Там открылся экспериментальный вокальный класс, такого
раньше не было. На прослушивании, по её словам, она пищала, как мышь, тоненьким
голосочком, а какой-то седовласый старик сказал: «А давай-ка, девонька,
попробуем спеть пониже.» И откуда что взялось! Эра стала настаивать, что
«басом» петь ей не нравится, что у неё «колоратурное сопрано»! Однако,
профессор поставил точный «диагноз»: высокое меццо-сопрано с широким
диапазоном. Приняли и, помимо школы, пригласили посещать бесплатно частные
уроки на дому. Так Эра познакомилась со своим профессором Егором Егоровичем
Егоровым (тут ссылки: http://zovu.ru/index.php?dn=article&to=art&id=219 http://persons-info.com/persons/EGOROV_Egor_Egorovich )
и его женой Ольгой Ивановной. Эти люди обучили Эру всему: культуре в быту,
поведению, правильной речи, умению одеваться. Всё с азов, как Элизу Дулитл. Ну,
и в учёбе Эра Сергеевна шла семимильными шагами, если учесть, что музыке она до
этого не училась. За три года она преуспела и была принята в Уральскую
государственную консерваторию в класс того же профессора. Но заканчивала
консерваторию в классе профессора Ольги Ивановны Егоровой, так как Егор
Егорович ушёл из жизни. Педагогом по сценическому мастерству у неё был А.
Демьяненко, отец всем нам знакомого «Шурика». Из известных певцов её
соучениками были Юрий Гуляев и Борис Штоколов. Гуляев был направлен по
окончании консерватории в Большой театр, а Борис Штоколов и Эра Краюшкина – в
Кировский. И всё это происходило с такой лёгкостью, что Эра Сергеевна думала:
так оно всё и бывает в обычной человеческой жизни.
Пришла пора
прощаться с семьёй, со Свердловском. Она переехала в Ленинград в возрасте 22-х
лет с напутствием от отца: «Бойся Сталина, это – страшный человек!». Она была в
шоке, ничего не поняла, потому что Сергей Иванович не стал свои слова
комментировать. И это не помешало ей в дальнейшем быть комсомольским вожаком,
делегатом XX съезда ВЛКСМ,
секретарём партийного комитета театра им. С.М. Кирова, активным членом
Профкома, до того активным общественником, что я, порой, задавалась вопросом:
чем же она в театре больше занимается: пением или общественной деятельностью?
Однако, шутки в сторону: Эра Сергеевна была до такой степени поглощена
творчеством, что люди на улице её останавливали: «Эй, девушка, что Вы тут
козликом прыгаете?!» - Она шла в театр одной ногой по проезжей части, другой –
по пешеходной зоне. Сцена была её настоящей жизнью. Она тогда, в свои 22 года,
была очень честна и очень наивна, и ей пришлось столкнуться с реальностью. При
поступлении в театр на общем собрании художественного совета её спросили, как
она думает, почему именно её пригласили в труппу? Она ответила: «Чтобы спеть
«Орлеанскую деву»! У вас же тут певицы в группе меццо-сопрано стареют уже!».
Всё. Вся группа меццо-сопрано была настроена против неё, кроме… основной
исполнительницы, нар. арт. СССР, лауреата Ленинской и Сталинской премии Софьи
Петровны Преображенской. Она и её сестра, концертмейстер Мария Петровна,
занимались с ней, готовили, пестовали, привечали, кормили пирогами и прочее, и
прочее. Так Эра Сергеевна взошла на свой Олимп, спела партию Жанны Д’Арк, не
сразу, но спела. (Под впечатлением от спектакля Глеб Панфилов создал фильм
«Начало» с Инной Чуриковой, с Глебом моя мама знакома была с юности.) Эта
вокальная партия исключительно тяжёлая, да и физически на сцене приходилось
таскать на себе 16 кг рыцарских лат плюс меч. Мама говорит, что после каждого
выступления теряла в весе 3 кг. Да, сценический хлеб очень нелёгкий. И не для
слабонервных. Постоянные закулисные интриги выбивают из колеи. Прямо перед
выходом на сцену кто-нибудь мог подойти и сказать с милой улыбкой гадость. Это
в театре в порядке вещей. А могли и подшутить так, что исполнитель
сосредоточиться не может! Однажды Эра Сергеевна пела Зибеля в «Фаусте» Гуно.
Первая фраза ариозо: «Расскажите вы ей, цветы мои…» Кто-то сзади подбежал и
орёт в ухо: «Расскажите вы ей, что я – еврей! Давай! Вперёд!» И смех, и грех!
Шуток театральных Эра Сергеевна помнит множество, и как валенки по сцене
летали, и как лошадь кучу оставила – в бубен собирали прямо на публике…
Последнее, кстати, произошло на балетном спектакле «Дон Кихот». Мама любила
балет, училась у танцовщиков сценическому движению. Однажды специально к ней на
спектакль приехала из Москвы Галина Сергеевна Уланова. После спектакля подошла
и сказала: «Как это у Вас так получается? Вы не могли бы для меня повторить?» -
Дело шло о специфических позах и движениях египетской царевны Амнерис в опере
Верди «Аида». Мама ответила: «Я перед каждым спектаклем хожу в египетский зал в
Эрмитаже». Эру Сергеевну ценили также за её драматический талант. Называли актрисой
на оперной сцене. В конце 50-х годов она училась в группе Н.К. Черкасова при
Пушкинском драмтеатре вместе с А. Фрейндлих, П. Луспекаевым, В. Меркурьевым и
многими другими. Черкасов пытался «переманить» её в драму: «Нечего тебе в опере
делать! Ты же драматическая актриса!». Но Эра Сергеевна осталась верна своему
театру, в котором проработала 33 года. Я помню, люди в зале плакали, когда она
одна, недвижима, и без единого слова стояла посередине сцены – изображала казнь
мужа. Ни плахи, ничего, только музыка и она, Любовь Кочубей, в опере «Мазепа».
Творческая судьба
Эры Сергеевны складывалась по-разному: взлёты – падения, но достижений много:
60 партий оперного репертуара. Это много. Современные певицы могут
похвастаться, если 20 насчитают. Гастроли по Союзу и Европе. Особенно
запомнились венно-шефские поездки по Дальнему Востоку, швейцарские Альпы,
Эскориал в Испании и «Сикстинская мадонна», около которой она простояла всё
отведённое на экскурсию по Дрезденской галерее время. По возвращении с
гастролей тащила с собой открытки, сувениры, книги, рассказывала исключительно
о достопримечательностях. «А что о гастролях говорить? Ну, хорошо всё прошло,
на бис, и цветов надарили!». Ни вырезки из российских и европейских газет, ни
рецензии, ни даже записи на радио и телевидении она не хранила. Жила на сцене,
сгорая, как мотылёк, как комета.
В конце
сценического пути занималась с молодыми певцами-стажёрами, была основным
куратором, педагогом. Последняя её звёздная пария была Коробочка в «Мёртвых
душах» Р. Щедрина. По мнению композитора – лучшая. Уходила из театра тяжело, но
совсем не так, как другие. Она так устала от всего, что просилась на пенсию
поскорее, художественный руководитель театра Ю.Х. Темирканов не отпускал, и она
«сбежала» на пенсию, пока он был на гастролях, чем сильно его обидела. Она
устала от театра до такой степени, что даже на своё чествование к 80-летнему
юбилею не пошла. В театре давали «Аиду», в фойе театра устроили воистину
огромную выставку фотографий её работ, сценических костюмов, нам, родственникам
и друзьям, отвели директорскую ложу. И вот вам анекдот: звучат вступительные
слова диктора с поздравлениями засл.арт. России Э.С. Краюшкиной, и свет юпитера
направляют на меня – я сидела у самой сцены. Подходит театральный служитель,
подносит мне цветы, я встаю и раскланиваюсь! А что делать? Кричать на весь зал
«Вы ошиблись! Мама дома осталась!» И – на следующий день в интернете запись в
чате, два молодых меломана обмениваются впечатлениями: «Слушай, вчера был на
«Аиде», мне бы в 50 лет так выглядеть, как эта Краюшкина в свои 80!»
