Сети из лунного серпантина

свисают с веток деревьев, достигая земли,

где бледные лягушки валунов

застыли в сумеречных позах хтонических танцев,

а ветер облизывает их ледяные спины,

корчится, скачет и сеет

ту лунную муку, как песок Сахары.

Трещит кора бесснежности,

великаны поют, и слышится голос волынки, свирелей

в их остророгих ветвях.

Строгие морды сумеречного леса

прикрываются лапами елей, смеются,

исподтишка следят друг за другом

глазами сов да волков. Лишь отвернёшься –

пляшут и пугают уханьем болотным

из недр, из-под тонкого льда.

Хруст! – Надломилось зеркальце под серою пятою тумана.

Кто-то прошёл. И забыл по дороге россыпь червлёных монет.