воскресенье, 4 марта 2018 г.


Когда зимние голуби
клюют апельсиновую кожуру на площади Сан-Марко,
топчут заснеженную голову льва, -
серо-зелёная вода застывает
куском желе под тяжестью тумана,
но не засахаривается по краю
кромкою льда,
а просто забывает о движении,
о том, что она – море и марево,
способное уносить своей внутренней силой
пенопластовое крошево
больших и малых судов.
Когда… когда меренги облаков
слипаются пластом,
плотной белковой пастилой,
картонные перегородки моста Вздохов
покачиваются под пальцами великана,
разделившего город на птифуры,
а сахарная пудра тает в сиропе каналов
и рассыпается по глазури крыш и куполов.
И когда гондолы начинают кивать и кланяться сонному морю,
у воды появляются коты и бауты,
и фигурки в жабо со шлейфами бесконечного органди.
Как кремовые розочки на праздничном торте февраля.

***

Клавиши гондол по глади моря…

Если присмотреться, каждая имеет

своё неповторимое звучание.

Если прислушаться,

краска молочного хризопраза

покрывает патиной и подтачивает

фундаменты домов.

Колодцы маленьких площадей и дворов запечатаны,

их ренессанс невозможен,

но горбатые мостики поднимают зевак на воздух

всё выше, выше колеса обозрения,

и наступает тогда такая особая секунда:

осознание бытия - бытие осознания,

и всё говорит единым взглядом,

и всё зеркалит единым звуком

по волне Гранд Канала:

«Это – только репетиция. Но мы попробуем…

проплыть в этих декорациях над водой

к моллюску живого неба.

Ведь многое ещё очень возможно…»

Комментариев нет:

Отправить комментарий